Стенограмма встречи премьер-министра России Владимира Путина с творческим коллективом Первого канала
В. В. Путин: Доброе утро!
К. Л. Эрнст: Угощайтесь, Владимир Владимирович! Ужинать, я думаю, некогда было.
В. В. Путин: Спасибо! Вы всё время по ночам работаете, да?
К. Л. Эрнст: Обычно да. ДИП (Дирекция информационных программ) работает 24 часа в сутки.
А. А. Шарапова: Мы всегда смотрим телевизор с утра и до вечера – с программы «Доброе утро» и заканчиваем всем, что идёт ночью.
К. Л. Эрнст: Большинство присутствующих будет немедленно рекламировать именно свой формат...
А. А. Шарапова: После того как вы сказали: «Доброе утро!» – я сказала: «Это только мне!» А можно вопрос?
В. В. Путин: Можно. Но на самом деле я действительно подъехал именно для того, чтобы Константина Львовича (Эрнста) поздравить с приближающимся днём рождения.
К. Л. Эрнст: Спасибо!
А. А. Шарапова: Я хотела задать вам вопрос как ведущая «Доброго утра». Всё-таки мы такую радость людям с самого утра приносим, заряжаем оптимизмом, бодростью. Расскажите, пожалуйста, у вас тяжелейший график, мы это понимаем, вот как вам удаётся в этом графике, я не боюсь этого слова, выживать? Как вы отдыхаете? Сколько вы спите?
В. В. Путин: Шесть часов.
А. А. Шарапова: Шесть часов вам хватает?
К. Л. Эрнст: Можно я вставлю ремарку. Один мой знакомый сказал, что вышел от Владимира Владимировича вчера в 2 часа 40 минут.
В. В. Путин: Мы закончили совещание по поводу очень важного вопроса, очень серьёзного, имеющего большое социальное значение, – это денежное довольствие военнослужащих и военные пенсии. Закончили совещание в 1.30. Ну и потом там ещё был ряд коллег, которые не могли уйти, не задав ещё пару вопросов, и, таким образом, мы закончили в начале третьего.
А. А. Шарапова: Ну а с утра чашка кофе?
В. В. Путин: Я кофе не пью.
А. А. Шарапова: Чай?
В. В. Путин: Пью, но очень редко.
Вопрос: Наступает момент, когда хочется уже отдохнуть?
В. В. Путин: Наступает.
Вопрос: Получается?
В. В. Путин: Получается, конечно. Он не, как вы сказали, «сумасшедший», такой график...
Реплика: Жесточайший!
В. В. Путин: Да нет, он напряжённый, конечно. Но поскольку мне нравится то, что я делаю, так же, как и вам...
Реплика: Да, это правда.
В. В. Путин: В принципе, когда человек с удовольствием делает своё дело, ему это доставляет удовольствие.
Реплика: Ну, судя по тому, как вы выглядите, это правда...
В. В. Путин: Спасибо большое. Примите ответную шайбу.
К. А. Клеймёнов: В новостях, Владимир Владимирович, безусловно, главная тема, которая доминирует две недели, помимо Египта – это теракт в Домодедово. И, по всей видимости, с основной версией следствие определилось – дагестанский след.
В. В. Путин: Следствие разве сказало, что это дагестанский след?
К. А. Клеймёнов: Ну по крайней мере прозвучали там фамилии ключевых подозреваемых.
В. В. Путин: От кого они прозвучали?
К. А. Клеймёнов: Ну, я согласен, что... По крайней мере опровержений никаких не прозвучало.
В. В. Путин: Я думаю, чтобы в официальных новостях говорить о каком-то следе, нужно получить достоверную информацию от следствия и нельзя ссылаться на слухи.
К. А. Клеймёнов: Тогда можете вы нам что-то сказать по этому следу?
В. В. Путин: Нет, то есть я могу сказать, но сейчас не буду этого делать. Идёт следствие, люди работают, работают результативно, надо сказать, в этом смысле.
К. А. Клеймёнов: Зацепки есть?
В. В. Путин: Не зацепки. Можно считать, что дело в целом раскрыто.
К. А. Клеймёнов: Но в этом контексте много говорят о том, что нам необходимо заимствовать опыт коллег – американский опыт и израильский опыт. Насколько, по-вашему, это всё серьёзно? Тот же самый аэропорт Бен Гурион несопоставим по своим масштабам ни с одним московским. Там в разы меньше рейсов, и «накрыть» его гораздо проще. А у нас в России таких десятки!
В. В. Путин: Вы, по сути, сейчас ответили на мой вопрос. Вы сказали, что Бен Гурион значительно меньше московского аэропорта. Но сделали, по-моему, неточный вывод. Если он меньше, то его легче защитить, а если аэропорт больше – его сложнее защитить.
К. А. Клеймёнов: Я ровно это и имел в виду.
В. В. Путин: Тогда извините, я не понял вашего вопроса. Но, во-первых, действительно у нас таких аэропортов гораздо больше, и каждый из них сам по себе гораздо больше – их сложнее защитить. Но дело даже не в этом. Если ваш вопрос заключается в том, можно ли и нужно ли перенимать их опыт, конечно, можно и нужно!
К. А. Клеймёнов: В какой части?
В. В. Путин: Везде, где они эффективнее. А надо отдать им должное, в целом они работают эффективнее. Можно ли у нас это всё сделать? Наверное, не всё, но многое можно. Идёт ли такая работа по обмену опытом? Да, идёт. И со многими специальными службами у нас налажен такой контакт и такое взаимодействие, которого раньше никогда не было. И должен сказать, что общая угроза объединяет специалистов. И отдача от этой работы есть, это взаимно.
Конечно, многое нужно сделать самим правоохранительным органам, для того чтобы работать изнутри, в той среде, которая представляет для нас угрозу. Когда я говорю «для нас», я имею в виду, прежде всего, граждан России, всех граждан России.
И, конечно, нужно улучшать физическую защиту объектов массового скопления людей и инфраструктурных объектов. Здесь ни денег нельзя жалеть, ни времени. И здесь нужно брать пример с многих наших коллег в других странах. Есть ли отличия в нашем с ними положении? Да, на мой взгляд, есть. У нас угроза внутри, а у них – снаружи. Это, конечно, приблизительное определение, потому что и у них есть внутри, и у нас снаружи... Но в целом основная угроза у нас, конечно, внутренняя, а у них – внешняя. В Израиле вообще стену строят, как вы знаете. Ну я сейчас не буду давать политических оценок – плохо это или хорошо. Я считаю, что это не очень эффективно и нецивилизованно. Но это другой вопрос. Во всяком случае, это извне идёт в основном, так же как и в Штатах. В Штатах что? С севера – Канада, с юга – Мексика и два океана по бокам. А мы живём в центре мусульманского мира, который переживает очень сложную стадию своего развития. И сам мусульманский мир страдает от этих проблем. Конечно, это не может не отражаться на нас – имею в виду, что у нас самих проблем достаточно. Для нас эта угроза (мы видим это по трагическим событиям, которые происходят) актуальнее и жёстче. Но это значит, что мы должны действовать адекватно.
И наконец, есть определённые особенности, мне кажется, у российского народа: мы очень быстро расслабляемся. Там общество очень сконцентрировано, очень чувствительно к любым проявлениям угрозы. У нас, к сожалению, такого нет. Вот сейчас на мониторах идут события в Египте: все оттуда уезжают, а наши туристы в аэропортах сидят и летят туда отдыхать.
Реплика: С детьми и беременными женщинами...
В. В. Путин: Хотя мародёры там уже действуют и до гостиниц добрались! Нет, всё равно летят. И у нас внутри то же самое происходит. Нам вместе с вами – со средствами массовой информации, специальными службами, правоохранительными органами, общественными организациями, гражданским обществом – нужно менять отношение к этим проблемам.
Я повторяю, что у нас внутри много своих собственных проблем: мы должны бороться с безработицей на Кавказе, ещё с чем-то и ещё с чем-то. Но надо сказать, что и в благополучных европейских странах актуальна проблема терроризма – мы же это видим все. Значит, здесь что-то ещё, кроме наших внутренних, присущих России, проблем. Значит, мир переживает какую-то стадию своего развития, проходит через эти тяжелые испытания.
Кстати сказать, в истории человечества, в современной истории, были такие вспышки терроризма, потом они уходят – значит, что-то сейчас происходит в мире. Я могу говорить об этом до утра, но есть какие-то объективные вещи, и нам нужно на них адекватно всем вместе реагировать.
А. В. Пиманов: Можно ещё один вопрос? Зрители «Человека и закона» сразу после теракта оборвали телефон, и сайт чуть не обрушился. И задают один и тот же вопрос, на который пока нет ответа: почему они не берут на себя ответственность? Это раз, и зачем это делается? Все задают этот вопрос и не могут понять.
В. В. Путин: Вы знаете, на этот вопрос не всегда ответ-то есть. Он же правильный: зачем это делается и кто берёт на себя ответственность? И ответственности не берут, и сами часто не знают, зачем они это делают. Бессмысленная жестокость – абсолютно бессмысленная! Они даже не понимают часто, чего хотят, не могут сформулировать свои требования. Просто это такой анархический терроризм – против всех и всего, против государства, против существующей власти, против страны.
А. В. Пиманов: То есть центра какого-то нет?
В. В. Путин: Почему? Есть международные террористические центры. Они существуют, они же и финансируют эту деятельность. Но вот люди, которые исполняют, часто даже не понимают, чего они творят. Да и их состояние подчас бывает таким, что не даёт им возможности отдавать отчёт в своих действиях.
А. В. Пиманов: Они – понятно. А люди, которые их посылают, финансируют, запускают весь этот страшный механизм, – они-то это зачем делают? Им же, понятно, паника нужна...
В. В. Путин: Они раскачивают, пытаются раскачать ситуацию в стране, вызвать панику, посеять недоверие к власти. На этой волне самим пробраться куда-то, пробраться к сердцам людей, раскачать ещё больше, заставить поверить в то, что они правы. Вот и всё. Вот вспомним, давайте, как происходили события в той же Чечне в середине 1990-х годов. Ведь только когда пришло осознание местным духовенством, что их оттесняют от собственного народа, тогда они сами взяли в руки оружие и начали бороться с ваххабизмом – в плохом смысле этого слова, потому что ваххабизм тоже разный бывает. Пожалуйста.
М. Л. Шевченко: Владимир Владимирович, вот в продолжение этой темы, уж если у нас зашёл такой конкретный и важный разговор. На прошлой неделе в программе «Судите сами», где мы обсуждали вот эту проблему борьбы с терроризмом, у нас прямым телемостом из Грозного был руководитель Чеченской Республики Рамзан Кадыров. И Рамзан Ахматович, давая свою оценку тому, как можно победить это зло, говорил, в частности, о необходимости вовлечения кавказской молодёжи (но не только кавказской по национальности, как я понимаю, по этнической принадлежности, а вообще молодёжи Северного Кавказа) в более масштабные социальные проекты, связанные с новыми типами деятельности, связанные с новыми типами работы, потому что безработица, по его мнению, является одной из главных причин развития террористической активности в молодёжной среде на Северном Кавказе.
В. В. Путин: Это питательная среда.
М. Л. Шевченко: Вот что можно сделать? Расскажите, пожалуйста, потому что я знаю, что принята концепция социально-экономического развития региона – Александр Геннадьевич Хлопонин её представлял. Как вы видите возможность, скажем так, максимального занимания молодого поколения Северного Кавказа полезным делом, а не этими философско-религиозными дискуссиями, которые приводят чёрт знает к чему?
В. В. Путин: Вы знаете, ведь все события подобного рода, события в самом широком смысле этого слова, мероприятия подобного рода (социально-политические, экономические) – это же всё мероприятия длительного цикла. Ещё совсем недавно мы с вами говорили, что Грозный похож на Сталинград после Сталинградской битвы. Но сейчас это не так. Для этого потребовалось лет пять–семь. Высокая рождаемость в этих республиках, как мы знаем. Традиционно там не была развита промышленность. В Чечне ещё существовал нефтегазовый комплекс в советское время, а так, в общем-то, ничего особенного там и не было. Но сейчас он восстановлен, этот нефтегазовый комплекс, и этого уже недостаточно.
Для того чтобы развивать производственные силы, создавать новые рабочие места, нужно обеспечить безопасность. Ведь просто одними государственными инвестициями проблему не решить. Вообще, государственные инвестиции, как считается, далеко не всегда являются самыми эффективными. Надо привлекать частные инвестиции. Но какие частные инвесторы туда пойдут? Я вот Роснефть в своё время едва заставил. Они, правда, там развернули работу – надо отдать им должное. Функционируют, работают, и в общем неплохо, с прибылью. Привлекаются и другие. В Чечню уже начали идти, потому что там спокойно. Спокойнее, может быть, даже, чем в других северокавказских республиках.
Но одна проблема цепляет другую. Нужно время. Вы правы, мы ещё раньше приняли программу развития юга России (там был Северный Кавказ), сейчас принимаем специальную программу по развитию Северного Кавказа. Там планируется в ближайшие годы создать 450 тыс. новых рабочих мест. Безусловно, отсутствие этих рабочих мест, хроническая безработица являются питательной средой. Это не причина для терроризма, конечно, но питательная среда, потому что молодые люди болтаются, заняться им нечем. И, кстати говоря, они появляются в крупных городах России, вызывают раздражение у местного населения. Почему? Приезжают часто без образования, из сёл приезжают. Они у себя-то не могут адаптироваться как следует, а в эту среду попадают, вообще ощущают себя здесь непонятно как, и местное население их, естественно, не воспринимает. Вопрос требует времени и, конечно, средств, денег. Будем выделять на это деньги, то есть не будем, а делаем это!
Реплика: Можно про Чечню, чеченцев в другом измерении? Про это измерение почти ничего нельзя увидеть по телевизору. Вот Гаевский, губернатор Ставропольского края, недавно на совещании у Д. А. Медведева рассказывал, что он в ГУВД организовал специальный отдел, который курирует отдых в его регионе силовиков из Чечни и Ингушетии, потому что....
В. В. Путин: Что сделал?
Реплика: Создал специальный отдел ГУВД, который курирует отдых чеченских и ингушских силовиков в его регионе, потому что происходят совершенно чудовищные вещи.
Я знаю, что многие из присутствующих здесь (несколько человек точно) сталкивались с такими ситуациями в Москве, когда, скажем, вечером в ресторане эти люди культурно отдыхают, а потом подходит охрана и деликатно просит гостей ресторана раздвинуть машины, потому что сейчас будет некое такое шоу красочное – возможно, со стрельбой. Я дважды видел эти ситуации: один раз на Кутузовском проспекте, когда примерно человек 20 вышли, сделали несколько десятков выстрелов из оружия. Понятно, что это не просто бандиты, это люди из каких-то силовых структур, которые приехали с оружием на законных основаниях, иначе вряд ли бы они так спокойно... Ну и с проворотом колёс на красивых машинах разъехались... И никто не против: милиция была где-то, но она никак не среагировала... Можно как-то повлиять на то, чтобы эти люди вели себя просто адекватно, находясь в нормальной человеческой среде?
В. В. Путин: Любой офицер, где бы он ни проходил службу – на Северном Кавказе, в других регионах Российской Федерации, – обязан придерживаться определённых правил. Если он не придерживается этих правил, ему не место в правоохранительных органах и силовых структурах. И конечно, любые проявления подобного рода должны пресекаться. Если это не делается, очень плохо – значит, нужно смотреть, где это происходило, кто там нёс службу и почему никак не реагировали.
Реплика: Они, как говорится, отдыхают...
В. В. Путин: Никто же не против! И люди, которые несут службу в особых условиях и рискуют жизнью, имеют право на отдых. Но, отдыхая, они не должны нарушать покой других граждан. Они, собственно говоря, для этих граждан, покой которых нарушают, которых в шок повергают своим поведением, они же вроде как бы и служат. Если они этого не понимают, тогда им не место в силовых структурах.
Вопрос: Владимир Владимирович, а как вы вообще относитесь к тому, что граждане имеют право держать дома огнестрельное оружие?
В. В. Путин: Отрицательно, категорически против. Более того, я считаю, что надо ужесточить правила распространения и травматического оружия.
Вопрос: Но это исключительно для России получается, да? То есть мы достаточно эксклюзивны в сравнении с Западом.
В. В. Путин: Почему? А что, во всех странах мира разрешено?
Реплика: В некоторых да...
В. В. Путин: В некоторых разрешено: в Штатах, например, разрешено. Мы знаем этот трагический случай: член конгресса всё время выступала за свободное хождение оружия и пострадала от этого. Вы поймите, это ещё связано с определённой традицией, а у нас нет такой традиции. Я глубоко убеждён, что свободное хождение огнестрельного оружия принесёт большой вред и представляет для нас большую опасность. Во всяком случае, сегодня хотя бы как-то можно бороться с этим и есть основания с этим бороться. А когда это будет разрешено, то вообще не будет никаких оснований – это не для нас, у нас и так слишком много оружия на руках у населения.
Вопрос: Как-то будет усиливаться эта борьба с огнестрельным оружием?
В. В. Путин: Думаю, да. Я вообще рассчитываю на то, что у нас будет улучшаться ситуация с правоохранительной деятельностью. Не случайно Дмитрий Анатольевич инициировал реформу Министерства внутренних дел – для этого делается. Это же делается не для того, чтобы вывеску сменить, – это делается для того, чтобы улучшить ситуацию в правоохранительной сфере.
Вопрос: Владимир Владимирович, а можно в связи с этим задать один вопрос. Мы в Москве часто наблюдаем очень интересную ситуацию: когда едет какой-нибудь Bentley или Ferrari красивый, сидит молодой человек или девушка симпатичная, а за ней едет милицейский джип со всей «люстрой» включенной – там сидят ребята в форме, с погонами, с автоматами, они выскакивают. Известны расценки на это – от 5 тыс. долларов в месяц.
В. В. Путин: Я считаю, что это неправильно.
Реплика: Просто когда покупаются услуги милиции...
В. В. Путин: Особенно вооруженная охрана. Я считаю, что это неправильно и это должно быть изменено. Есть частные охранные фирмы – пожалуйста, пользуйтесь их услугами. У нас численность МВД больше, чем численность Министерства обороны. Разве это обоснованно? Мы вчера до 1.30 обсуждали, и сегодня Дмитрий Анатольевич обсуждал, ставили уже точку окончательную в вопросе повышения денежного довольствия военнослужащим. Мы должны повысить денежное довольствие военнослужащих, а затем обязательно для всех силовых структур и приравненных к ним.
Вопрос: Они таким образом, видимо, и повышают своё довольствие?
В. В. Путин: Вы знаете, я бы не стал здесь обобщать и говорить «а вот такая вся милиция». Это неправильно, это ошибочная позиция. И поливать грязью с утра до вечера МВД считаю вредным и контрпродуктивным. Но вот когда мы видим, что есть такие проблемы, их нужно решать.
Реплика: При всём при том дело даже, мне кажется, не в деньгах. Просто когда люди в нашем мирном гражданском городе видят, как эти автоматчики выскакивают, это действует по отношению к милиции просто негативно.
В. В. Путин: Абсолютно с вами согласен, полностью.
Е. В. Малышева: А можно вас спросить о дочках, Владимир Владимирович?
В. В. Путин: Да, пожалуйста.
Е. В. Малышева: Понимаете, вот мой папа моим лучшим другом был всю мою жизнь. А как ваши девочки? Как вы с ними? Дружите?
В. В. Путин: Дружим.
Е. В. Малышева: Понимают ли они вас? Понимаете ли вы их, или не всегда? Как они? Кто они по профессии? Счастливы они или нет?
В. В. Путин: Я только что с одной из них разговаривал – так, по душам. У нас был очень хороший такой, откровенный разговор по текущим делам. Перед тем как приехать, я как раз закончил работу, зашёл переодеться, переодел костюм и к вам поехал. Вот пока я занимался этим переодеванием, мы с ней разговаривали. Они в порядке, всё у них хорошо, они учатся. Одна биологией занимается, вторая изучает японский язык и историю.
Е. В. Малышева: Они влюблены в кого-нибудь или нет?
В. В. Путин: Ну да, мне кажется, что у них всё в порядке с этим. У них есть друзья.
Реплика: А подробности?
Е. В. Малышева: Да ну ладно, это самое главное в жизни на самом деле...
В. В. Путин: Вы знаете, я не считаю, что нужно делать их участниками какой-то публичной деятельности. Они, слава Богу, не занимаются никакой политикой, не занимаются никаким бизнесом, никуда не лезут. Они живут обычной рядовой жизнью, рядовой – я хочу это подчеркнуть. И я этому очень рад. Они у меня умные, воспитанные девушки, очень сдержанные, но с чувством собственного достоинства и делают успехи во многих областях, чему я очень рад. Достаточно сказать, что они свободно говорят на четырёх языках.
Е. В. Малышева: Молодцы. Но у них и мама с папой владеют языками.
В. В. Путин: Немецкий, французский, английский. Одна ещё вот на японском и на китайском пытается говорить. Ещё на одном языке... Они читают то немецкую книжку, смотрю, то английскую, то французскую...
Реплика: А я видел, как они на доске занимались фристайлом, несколько раз переворачивались.
В. В. Путин: Ну да.
Реплика: Производит впечатление.
В. В. Путин: Учились специально на досках кататься, на лыжах.
Реплика: Это очень рискованно.
Реплика: Как доктор говорит.
Реплика: Но они очень профессионально это делают.
В. В. Путин: Они с удовольствием учатся, так что, слава Богу, всё хорошо.
Е. В. Малышева: Моменты, когда вы бываете абсолютно счастливы? Вот, правда, абсолютное счастье когда бывает?
В. В. Путин: Это только в «Фаусте» так может быть.
К. Л. Эрнст: Владимир Владимирович, мы хотели вам хотели ролик про канал показать.
Смотрят ролик о Первом канале.
В. В. Путин: Спасибо. У вас большая и диверсифицированная по направлениям деятельности фабрика.
К. Л. Эрнст: Это правда.
В. В. Путин: Действительно, такая разнообразная. Сколько человек у вас работает?
К. Л. Эрнст: У нас работает 2 тыс. человек с небольшим.
В. В. Путин: Ух! Я же сказал: фабрика!
К. Л. Эрнст: Да, но на самом деле это гораздо меньше, чем в аналогичных структурах.
В. В. Путин: Зря вы это сказали. Теперь они будут требовать повышения заработной платы.
К. Л. Эрнст: Мы же акционерное общество, поэтому мы стараемся быть эффективными.
Реплика: Хочется спросить про партию...
В. В. Путин: Про какую?
Реплика: Сейчас уточню. Я веду не политическую программу, а передачу про кино. Но кино вы и без меня вчера успешно обсудили, я смотрел репортаж об этом – впечатлен.
В. В. Путин: Вы с чем-то не согласны?
Реплика: Я не согласен в двух вещах. Я считаю, что нам нужно, во-первых, действительно присмотреться к французской практике протекционизма, которая бы защищала российское кино, поскольку оно сегодня как таковое лишено производства. Есть несколько групп продюсеров, которые успешно или не очень производят кинопродукты. Но киноиндустрии, то есть отрасли, которая от начала до конца вела бы фильмы (и не только массовые фильмы, фильмы массового потребления, но и так называемые артхаусные фильмы или просто авторские фильмы), – у нас такой структуры нет.
В. В. Путин: Это первое замечание. И второе?
Реплика: Да. Я полагаю, что вот здесь такой вменённый налог на иностранную продукцию позволил бы часть этих денег переводить в создание индустрии, которая подразумевает в себе и другую систему обучения (кстати, и создание экспертных групп с нуля), потому что сейчас нет ни одной компании серьёзной, которая проводила бы проект (кинопроект) от начала до конца.
В. В. Путин: Это можно сделать. Здесь, в этой отрасли, я позволю себе употребить слово «производство», действуют такие же законы, в принципе, как и в других отраслях. Здесь тоже, как в других отраслях, очень важно найти золотую середину, потому что можно ввести такие обременения, которые сделают невозможным для нашего зрителя знакомство с лучшими произведениями киноискусства, которые идут к нам с Запада. Вот так вот можно поступить в любой другой отрасли, где производят чулки, носки, трусы и галстуки, – мы будем иметь всё своё, мы будет ходить в калошах тогда, а не в хороших ботинках и сапогах. Поэтому здесь, повторяю, нужда золотая середина, здесь нужно, чтобы наш производитель чувствовал дыхание конкурента за своей спиной, но имел возможность всё-таки развиваться. Вот система распределения государственных средств поддержки, которая существовала до прошлого года, – я вчера об этом говорил, вспоминал – вела к тому, что деньги мы тратили, они тратились с удовольствием и с хрустом, но продукта мы не видели.
Реплика: Ещё с каким хрустом!
В. В. Путин: Многие картины начинались и не заканчивались. Более того, когда началась проверка, срочно начали делать, чтобы избежать уголовного преследования, снимали быстро-быстро. Знаете как? На телефон! Поэтому было очевидно, что эту систему распределения средств господдержки нужно было менять. Я не могу сказать, я не хочу утверждать, что самое лучшее придумано. Наверное, она нуждается в усовершенствовании – ну давайте думать над этим.
Реплика: Если мы говорим об индустрии развлекательного кино, то здесь всё сделано безукоризненно, потому что прямая конкуренция как раз вынуждает к тому, чтобы возникал новый продукт, интересный и разный.
Реплика: Конкуренции, прошу прощения, просто нет, потому что американец там прокатал, собрал 35 тыс. залов... А приходит сюда, вкладывает деньги просто в рекламу и заполняет всё собой.
В. В. Путин: И там на самом деле, в тех же Штатах, протекционизм очень мощный: там не пробиться. Во всяком случае, это очень сложно сделать, там обязательно всё на английском языке, там титров нет. Там очень много всяких технических ухищрений, которые, по сути, являются не чем другим, как протекционизмом. Поэтому нам потихонечку нужно подкручивать гаечку эту, но дать возможность нашему зрителю всё-таки пользоваться этой продукцией.
Реплика: Я рад, что мы заговорили о кино. Но вопрос у меня был о другом, если позволите, конечно.
В. В. Путин: Конечно.
Вопрос: История такая. У нас в следующем году выборы по новому закону – мы на пять лет выбираем парламент.
В. В. Путин: Почему? В этом году.
Вопрос: В этом, извините. Просто я ещё живу декабрьскими событиями. У меня складывается впечатление из личного общения, из того, что я читаю в Интернете, вижу в средствах массовой информации, что часть наших граждан относится к «Единой России» сегодня – я задаю вам вопрос не как премьеру, а как лидеру партии, – скажем так, как к яростной, но косной силе, почти так же, как к КПСС в советские годы. У вас есть какая-то аргументация для того, чтобы это мнение изменить? И хотите ли вы его менять или нет?
В. В. Путин: Я обращаю внимание на то, как вы сформулировали вопрос. Вы сказали «часть наших граждан», но не уточнили какая. Это первое.
Второе. Всегда есть какие-то люди – и это очень хорошо, что они есть, – у которых есть своё собственное и критическое мнение.
Третье. Я думаю, что критика в адрес любой правящей партии всегда обоснована, потому что с властью связаны и злоупотребления, и неточные действия, и ошибки. Такова судьба любой правящей партии, любой правящей силы. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. А оппозиция ничего не делает, она только критикует власть – и в этом её счастье. Власть должна производить какой-то положительный продукт в экономике, социальной сфере, обороне, безопасности. И всегда и ошибки совершает, и несовершенна она (власть) так же, как жизнь наша несовершенна. И всегда есть поле для критики.
К правящей власти – я об этом часто говорил – всегда и везде стараются примазаться всякие люди. Это тоже факт жизни, медицинский. Это везде всё одно и то же. И то, что эта критика звучит, то, что она доходит и до меня, и до президента Дмитрия Анатольевича Медведева, и мы её тоже слышим, и вы не можете тоже не слышать нашей реакции, – это всё-таки говорит о том, что люди, которые имеют такую позицию, они её: а) имеют возможность сформулировать и публично заявить, где бы то ни было – в Интернете либо через Первый канал, через какое угодно средство массовой информации. И это до нас доходит – это уже всё-таки плюс. Мы стараемся как-то на это отреагировать. Я, во-первых, с этим соглашаюсь, там есть проблемы и много.
Но я хочу сказать и другое, что всё-таки пользы от того, что у нас есть такая крупная политическая сила, интегрирующая и стабилизирующая ситуацию в обществе, всё-таки гораздо больше, чем минусов. Я не буду углубляться в философию этого вопроса – я просто хочу сказать о том очень остром кризисе, который мы прошли, мы проходим в экономике.
Я не знаю, проходили ли вообще мы за предыдущие годы... Это острейший кризис, это на самом деле по глубине гораздо сложнее, чем было в 1998 году, – даже тогда не было такой остроты. А мы, обратите внимание, прошли его с минимальными потерями – просто с минимальными. А это ещё усугубилось засухой. Засуха была в 1920-е годы меньше, чем сейчас, привела к массовому голоду и к миллионам жертв.
Да, у нас есть повышение цен на продукты питания. Но разве хоть что-то подобное мы переживаем? Слава Богу, нет. Я не хочу ничего преувеличивать, но в значительной степени это благодаря и тому, что у нас есть такая стабилизирующая сила, как «Единая Россия», которая позволяет быстро реагировать и принимать решения. Ведь мы в условиях кризиса в 2009 году, даже в начале 2010 года, в первой половине 2010-го, с парламентом работали в ручном режиме: мы просто перегоняли им предложения, они нам назад перегоняли – и быстро принимали.
Если бы этого не случилось, у нас безработица была бы совершенно другой. Мы не смогли бы принять ту систему мер по борьбе с безработицей – это просто для примера. Мы не смогли бы оперативно принимать меры, связанные с поддержкой банковского сектора. Тут все ругают – ну ругали, сейчас уже меньше, – что мы поддержали так банковский сектор. Но если бы этого не было, рухнули бы банки. Мы же не допустили, чтобы рухнул ни один банк. Да, мы купили за минимальные деньги, за символические несколько рублей несколько банков, но и они не обанкротились, а реструктурировались и не позволили развалиться вкладам граждан, не позволили исчезнуть этим вкладам. Мы поддержали промышленный сектор. Да, можно было там, наверное, что-то получше сделать, но если бы не наши эффективные действия, у нас бы не было сегодня автопрома вообще. А сегодня он не просто существует – он имеет возможность развиваться. Приходит инвестор, у нас все бренды мировые сегодня работают – все в автопроме! Хотя совсем недавно говорили: «Мы никогда не будем производить». Вот мы производим и будем производить ещё лучше, чем сегодня, – все шансы для этого есть.
Мы сейчас договорились, ввели новые правила (сегодня только об этом сказал, ещё раз напомню) – они с 1 февраля, по-моему, вступили в действие. Теперь те, кто хочет производить продукцию, должны произвести не меньше 300 тыс. автомобилей в год, 200 тыс. двигателей и так далее. И локализацию довести в ближайшее время до 60%. Но это уже отечественные автомобили. И это всё двигается туда, идёт именно в этом направлении. Конечно, не «Единая Россия» тут целиком и полностью вырабатывала все эти решения, но при её поддержке. Без реальной поддержки и опоры мы бы не смогли действовать эффективно.
В. В. Познер: А можно вопрос?
В. В. Путин: Конечно, да.
В. В. Познер: Константин Львович, вы меня тоже простите, у меня, по сути дела, два вопроса и просьба. Очень тяжело получить возможность на экране разговаривать с высокопоставленными членами правительства, причём с людьми, которые очень важны с точки зрения реакции зрителя. Ну, скажем, с министром внутренних дел, министром обороны... Вопросы, касающиеся армии, МВД и так далее – это всех интересует. Могу сказать, что я обращался десятки раз, – и совершенно бесполезно. Я понимаю, что, может быть, это я плохой...
В. В. Путин: Нет, вы не по адресу обращаетесь, потому что министр обороны, министр внутренних дел, силовой блок – это к Дмитрию Анатольевичу надо.
В. В. Познер: Я понимаю. Министр сельского хозяйства... Я думал, что, может быть, вы, если вы поддерживаете...
В. В. Путин: Но у вас был Фурсенко.
В. В. Познер: Да, был! Есть такие, которые приходят. Но если вы считаете, что полезным было бы вообще этим людям выходить в эфир, может быть, вы бы, ну... высказались? Это бы очень помогло – это раз.
И второе. В принципе как вы относитесь к появлению в эфире Первого канала представителей оппозиции? Ну в принципе? Потому что, когда вы сказали, что они появляются, мне кажется, что вы заблуждаетесь. Они очень редко появляются в эфире любого федерального канала. Мне представляется, что порой это было бы тоже полезно. Я хотел бы узнать ваше мнение.
В. В. Путин: Я считаю, что представители любых властных структур, министерств, ведомств не просто могут, а должны появляться на федеральных каналах, объясняя, что происходит в ведомстве, объясняя процессы, которые там происходят, с тем чтобы хотя бы люди знали из первых уст о намерениях тех или иных должностных лиц, о планах развития, могли бы сориентироваться, в конце концов, в своей собственной жизни. Это очень важно. И это очень важно и для этих ведомств, и для государства.
В. В. Познер: А вторая часть?
В. В. Путин: Вторая часть – положительная Я, к сожалению, не могу так вот внимательно смотреть за тем, что происходит. Но время от времени я вижу на экранах – не знаю, на вашем канале, на других каналах – представителей оппозиции: они выступают и достаточно остро критикуют.
В. В. Познер: То есть у вас это не вызывает отрицательного отношения? В принципе вы считаете это возможным?
В. В. Путин: Абсолютно. На некоторых радиоканалах, по-моему, только этим и занимаются.
В. В. Познер: Радио, да. «Эхо Москвы».
В. В. Путин: Причём, знаете, я даже больше вам скажу. Когда слушаю иногда некоторые вещи, я-то знаю, что на самом деле в жизни происходит. Я и вижу, и слышу, что они врут, но даже к этому я отношусь абсолютно спокойно. Должен кто-то и врать, потому что кто-то хочет услышать это вранье. Пускай скажут, в конце концов.
Реплика: Может быть, в программу «Детектор лжи» пригласить?
В. В. Путин: Это интересное предложение.
Е. С. Андреева: Можно я вопрос задам?
В. В. Путин: Пожалуйста, Катя.
Е. С. Андреева: Я хочу задать вам вопрос об американском оружии. Накануне дня рождения нашего замечательного Константина Львовича (могу сказать: нашего ядерного такого двигателя, перпетуум-мобиле) в Мюнхене будет поставлена точка (возможно, промежуточная, возможно, окончательная) в достаточно важном процессе по договору об СНВ, о сокращении ядерных арсеналов.
В. В. Путин: Так подписали же.
Е. С. Андреева: Да, они обменяются ратификационными грамотами. И у меня вопрос такой. Как вы считаете, сейчас американцы действительно «перезагрузились», как об этом было объявлено? Какие у нас отношения сейчас? Что ждёт наши ядерные арсеналы? Что ждёт американские ядерные арсеналы? Есть ли у нас, например, оружие, о котором, может быть, ещё нельзя говорить, – предположим, какие-то разработки, которые могут заменить ядерное оружие как оружие сдерживания? Можете ли вы об этом рассказать, если это не государственный секрет?
В. В. Путин: Когда вы спросили, действительно ли американцы «перезагрузились», это нужно их самих спросить: «Перезагрузились?»
Е. С. Андреева: Но по вашим ощущениям? Вы же с ними общаетесь...
В. В. Путин: Произошла ли «перезагрузка» российско-американских отношений? Здесь, наверное, мы видим, что президент Обама, на мой взгляд, во всяком случае, искренне этого хочет. Получается это или нет? Вот подписали СНВ, и это шаг в этом направлении. Это факт, и с этим нужно согласиться.
Как мы к этому относимся? Положительно. Мы в Совете безопасности многократно с разных сторон обсуждали эту проблему, и Дмитрий Анатольевич Медведев принимал это решение по-серьёзному, в совете со специалистами. Всё это выверено. Разумеется, здесь, на этом договоре, стоит подпись президента, и в конечном итоге, конечно, это его ответственность: именно он принимал это решение. Но если вас интересует моё мнение, мы заинтересованы. Отвечает ли это нашим интересам? Считаю, что да, это отвечает интересам безопасности России – имею в виду те потолки по носителям и по боезарядам, которые там обозначены. Нас это вполне устраивает.
Возможно ли развитие других средств массового поражения в неядерном исполнении? Да, возможно. И многие страны, мы знаем это, в том числе и в Штатах, над этим работают. Сейчас всё активнее и активнее обсуждается вопрос отказа от ядерного оружия, но ещё Советский Союз предлагал отказаться от ядерного оружия. Наша позиция в этом смысле не изменилась. Разумеется, мы знаем, что в Штатах налаживается производство очень мощного и высокоточного оружия, которое по своим параметрам, по поражающей мощи приближается к ядерному, но ядерным не является. И, конечно, мы все вопросы и все решения в сфере своей собственной безопасности, в том числе по развитию ядерных арсеналов, высокоточного оружия, при подписании любых соглашений с нашими партнёрами будем всегда сопоставлять с нашими интересами в сфере безопасности и ничего никогда не подпишем такого, что наносило бы ущерб безопасности России.
А. В. Масляков: Разрешите, у меня не вопрос и не просьба. У меня заявление, приглашение. Так год складывается, начинаем мы с 50-летия Константина Львовича. А для меня год завершится 50-летием совершенно, на мой взгляд, уникальной игры, которая называется КВН. Какой-то вселенский масштаб, поэтому мы собираемся гулять серьёзно. Я не знаю, как Константин Львович свои 50 лет будет гулять, а мы будем гулять, постараемся. Очень хочется пригласить вас на этот праздник.
В. В. Путин: Спасибо большое, я постараюсь. Я хочу вас поздравить с 50-летием Константина Львовича. Хочу выразить вам слова благодарности и сказать, что вы, конечно, очень мощный, талантливый коллектив, действительно очень мощная фабрика по производству очень интересного интеллектуального продукта, нужного и полезного. Я представляю, что эта работа сложная, нервная, требующая большой отдачи и, конечно, невозможная без таланта, которым вы все обладаете. Я вам завидую и желаю вам всего самого доброго. Спасибо большое.
Источник:
http://www.1tv.ru/news/social/170171
Вход
Регистрация
Голубицкая.Ру
Тамань.Ру
Каталог жилья
Правила форума
FAQ
Поиск
